.

Instagram в царстве налоговых доказательств

Акт по результатам налоговой проверки, показания свидетелей и извечная «неосмотрительность в выборе контрагента» – штука, конечно, сильная. Такой обух, кажется, никакой плетью не перешибить. Впрочем, в последнее время у предпринимателей вроде бы появились новые инструменты доказывания своей правоты в арбитражных спорах с налоговиками и конкурентами по бизнесу. Вот только применять их нужно умеючи, что называется, а то как бы еще хуже не получилось.

Речь о том, что в последние годы с легкой руки «верховных судей» допустимыми доказательствами стали признаваться и копии интернет-страниц, и электронная переписка, и видео- или аудиофайлы. Однако на практике представить их непросто: часто требуется как минимум заверить их у нотариуса. Последнее может оказаться сложнее и дороже, чем кажется на первый взгляд.

Своим Постановлением от 23.04.2019 № 10 Пленум Верховного суда подтвердил, что можно использовать скриншоты в качестве доказательства нарушения исключительного права: закон не устанавливает перечень допустимых доказательств, на основании которых суд решает, имело ли место нарушение. А потому суд вправе принять любые доказательства, предусмотренные процессуальными законами, в том числе и полученные в Интернете.

Например, распечатки опубликованных в сети материалов, скриншоты сайтов – обязательно с указанием адреса, по которому они были сделаны, и точного времени – суды должны рассматривать наравне с другими доказательствами. А «в случаях, не терпящих отлагательства», суд может прямо в ходе судебного разбирательства самостоятельно посмотреть сайт, на котором опубликована имеющая значение для дела информация. Но юристам приходится подстраховаться, чтобы доказательство приняли, – например, заверив их у нотариуса. С какими еще доказательствами сегодня можно столкнуться в суде и что нужно для их принятия?

SMS на миллион

Суды могут приобщить в дело в качестве доказательств электронную переписку, распечатки переписки с мессенджеров. Как и в случае с другими электронными доказательствами, один из основных моментов – заверение страницы в интернете, где размещена переписка. Проще всего в этом случае обратиться к нотариусу. Сравнительно недавно найти нотариуса, готового заверить страницы в Интернете, было не так просто.

Сегодня проблема по-прежнему сохраняется в регионах, признают в нотариальном сообществе, но в Москве эту услугу предоставляют уже практически повсеместно. Правда, обойдется она недешево. На ряде сайтов нотариусов Москвы базовый тариф для составления одной страницы протокола осмотра интернет-страницы составляет 3000 рублей, но сверх этого за каждую распечатанную страницу формата А4 придется доплатить по 100 рублей. На практике сумма в таких случаях начинается примерно от 9000 рублей. За заверение СМС-переписки с мобильного телефона придется отдать не меньше – иногда более 15 000 рулей, и это если СМС – не больше шести.

Если вопрос срочный, суд может исследовать электронную переписку и осмотреть почтовый ящик самостоятельно. Пример: распечатку переписки истец суду не представил, но утверждал, что она была, и просил отложить судебное заседание, чтобы показать ее. Однако суд по ходатайству стороны просто осмотрел электронный почтовый ящик в судебном заседании, обнаружив одни письма и не обнаружив другие – которые, заключил суд в итоге, не доставлялись (Решение Арбитражного суда Иркутской области от 17.08.2017 по делу № А19-2500/2017).

Суды не всегда требуют, чтобы документы с электронных ресурсов были осмотрены нотариусом: обычно обойтись без этого можно, если другая сторона не оспаривает факт наличия переписки.

Иногда заверить документ может не только нотариус, но и госорган – например, ФАС или налоговая. Это возможно, когда материалы изъяты в ходе законно проведенной проверки – это будет надлежащим доказательством. Такая позиция приведена в Постановлении Президиума ВАС от 12.11.2013 года по делу № А47-7950/2011: документы «могут быть заверены соответствующим органом, который получил (в том числе изъял) в ходе проведенной на основании закона проверки документы и материалы с соблюдением требований к порядку и оформлению получения доказательств». Это будет отвечать требованиям части 2 статьи 50 Конституции и части 3 статьи 64 АПК РФ.

Что там? Instagram!

Позиция относительно скриншотов, которую отразил Верховный суд, не нова: юристам регулярно приходится сталкиваться с необходимостью приобщения в суд распечаток материалов из Интернета. Но разъяснение ВС РФ решило гораздо более важную проблему – проблему допустимости таких доказательств, то есть требований к их форме – такие распечатки могут быть заверены стороной по делу.

Теперь надо снять дискуссионный в практике вопрос о том, обязательно ли прибегать для фиксации электронной информации на бумажном носителе к помощи нотариуса. Однако к такому прогрессивному подходу готовы не все суды. Так, в рамках крупного дела о банкротстве российского нефтяного трейдера юристы одного из кредиторов обратили внимание суда на подозрительные сделки должника с дочерним предприятием известного швейцарского трейдера (Апелляционное определение 9-го Арбитражного апелляционного суда от 04.07.2019 по делу № А40-245007/16-30-403). Как выяснилось, замдиректора должника и директор дочки швейцарской компании фактически состояли в неофициальных брачных отношениях, и подтвердить это юристам помогли данные из соцсетей – например, фото из Instagram, а также сведения о совместных поездках, предоставленных крупнейшими авиакомпаниями и РЖД.

Но если в первой инстанции суд признал сделки дочернего предприятия швейцарцев на общую сумму свыше миллиарда рублей недействительными, то апелляция отменила решение в части и указала, что ссылки на наличие незарегистрированных отношений между топ-менеджерами не подтверждены надлежащими доказательствами. Теперь юристы добиваются пересмотра решения.

Аудио и видео

Во многих делах в качестве доказательств приобщаются аудио- и видеозаписи. Так, в одном деле суд приобщил видеозапись выступления стороны спора, не имеющей возможности явиться в суд лично, но желающей донести до суда свою позицию. Кроме того, можно приобщать записи с других процессов, в которых говорится про обстоятельствах, которые нужно доказать. Такие доказательства суд признает допустимыми при наличии разрешения суда на проведение фото-, киносъемки или видеозаписи судебного заседания, а вот для аудиозаписи это не нужно, потому что для нее не требуется разрешение суда (Постановление АС Восточно-Сибирского округа от 08.12.2017 по делу № А33-18573/2014).

Аффидевит нам в помощь

Аффидевит – письменные показания, данные под присягой и заверенные уполномоченным лицом – распространен в англо-американской правовой системе. Аффидевиты приравниваются к свидетельским показаниям и могут стать самостоятельным основанием для процессуальных действий. В России есть схожий институт – письменное заявление лиц, заверенное нотариусом. В таких заявлениях обычно изложены факты, которые не получается изложить лично - например, из-за того, что нет возможности явиться в заседание. Пока суды смотрят на такие документы с опаской, признают юристы. Но встречаются случаи, когда суды принимают в качестве надлежащего доказательства показания свидетелей в письменной форме и учитывают их при вынесении решения (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 28.12.2017 № Ф05-10732/2017 по делу № А40-5888/2017). Несмотря на неоднозначное отношение к аффидевитам, суды все чаще учитывают их как надлежащие письменные доказательства (Постановление 2-го ААС от 28.05.2019 № 02АП-1632/2019 по делу № А82-8161/2018 или Постановление Арбитражного суда Московского округа от 07.05.2019 № Ф05-4394/2019 по делу № А40-243386/2015). Проблема часто упирается в придание письменному заявлению, заверенному нотариусом, доказательственной силы. Главная трудность – соблюсти формальности. Та же проблема – с принятием судами опросов лиц, проводимых адвокатами: с одной стороны, адвокат вправе проводить опросы. Как правило, такой опрос оформляется протоколом опроса. С другой стороны, такой протокол не признают в качестве доказательства суды.

Найдите 10 отличий

Ну, не десять, и одного достаточно. С трудностями можно столкнуться, когда утрачен оригинал документа и есть только копия, причем копии у двух сторон нетождественны. Практика судов неоднозначна. Но шанс доказать факт только при наличии копии документа все же есть (Постановление 9-го Арбитражного апелляционного суда от 11.10.2017 по делу № А40-36992/17). При определенных обстоятельствах суды могут признать приоритет одной копии над другой – например, если такая копия заверена нотариально (Постановление АС Западно-Сибирского округа от 05.05.2017 по делу № А75-1715/2016). Надлежащим доказательством признаются обычно документы, подписанные дистанционно – путем обмена по электронной почте сканированными копиями (Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 19.07.2018 № Ф03-2624/2018 по делу № А04-8708/2017, Определение Верховного суда РФ от 23.11.2018 № 303-ЭС18-18700).

Фальсификации в арбитражном процессе

Конкурсный управляющий оспаривает сделку, по которой учредитель дал компании заем. Но бизнесмен предъявляет в свою защиту акты о передаче денег. Акты какие-то подозрительные, а в бухгалтерии уверяют, что никаких денег не получали. Это лишь одна из многих ситуаций, где может пригодиться возможность заявить о фальсификации в арбитражном процессе. Подделки попадаются нередко, и бороться с ними сложно, говорят юристы. Экспертиза – это не панацея. Ее назначают не всегда, а ее выводы могут быть не теми, которые нужны. Но бывают случаи, когда убедить суд в подделке можно и без экспертного заключения.

Чаще всего подделки встречаются в банкротных, корпоративных, наследственных спорах, спорах о взыскании долгов. Среди конкретных документов это:

  • договоры займа, расписки;

  • письма, запросы, ответы на них;

  • электронная переписка;

  • документы работодателя по трудовым спорам;

  • договоры купли-продажи имущества перед смертью наследодателя.

Как определить подделку и что предпринять? Хрестоматийный совет: внимательно изучать документы и проявлять бдительность. Например, в ходе процесса оппонент внезапно ходатайствует о приобщении документа, который меняет его положение в лучшую сторону. Представитель другой стороны должен получить копию документа, внимательно проверить, задать вопросы, а если не уверен в его подлинности, возражать против приобщения. А если все-таки документ будет приобщен, то обсудить это с клиентом и подать заявление о фальсификации. Оно обязательно должно быть письменным (ст. 161 АПК РФ). Если участник дела заявил о подлоге устно, то арбитражный суд заносит это в протокол и разъясняет право изложить заявление письменно (п. 36 Инфописьма Президиума ВАС от 13.08.2004 № 82).

Заявление необходимо подать при рассмотрении дела в первой инстанции. В апелляции будет поздно, потому что суд уже оценил доказательство и теперь его нельзя исключить из материалов дела (Определение Конституционного суда от 22.03.2012 № 560-О-О). Исключение – если документ нельзя было предоставить раньше по объективным причинам. Кроме того, если подать заявление о фальсификации после стадии исследования доказательств, суд может расценить это как злоупотребление правами и намерение затянуть процесс.

Справочно

Госдумой принят в первом чтении законопроект № 589321-7, дающий арбитражным судам право сообщать о признаках преступлений в действиях участников процесса. Например, в случае фальсификации доказательств. Сейчас аналогичные полномочия есть только у судов общей юрисдикции. Юристы, впрочем, настроены скептически: арбитражи неохотно занимаются такими вопросами. К тому же источник поддельного доказательства не всегда очевиден. А если арбитражный суд не удовлетворил заявление о фальсификации, то, согласно логике законопроекта, он должен сообщить о заведомо ложном доносе (ст. 306 УК РФ). Не все такие заявления являются ложными доносами, но участники процесса будут бояться их подавать. Кроме того, новая обязанность добавит работы и без того загруженным арбитражам.

Если заявление подано, но оппонент возражает против исключения спорных доказательств, то суд принимает меры: истребует другие доказательства, назначает экспертизу и т. п. (п. 1 ст. 161 АПК РФ). Экспертиза документов чаще всего почерковедческая или давностная. Для первой важно иметь максимально приближенные к дате составления проверяемого документа образцы для сравнительного исследования, желательно – не меньше 2–5 штук, свободные (не связанные с делом и созданные до его возникновения) и условно-свободные (сделанные не специально для экспертизы и после возникновения дела). С экспертизой давности хуже: методики имеют много ограничений, особенно если документам больше 1–2 лет.

Главбух за гендира

Не самая однозначная, но частая ситуация: директора не было на месте, а с его позволения договор подписал кто-то еще. Например, главный бухгалтер. Правоотношения между сторонами были, они исполняли условия сделки. Но когда дело дошло до взыскания задолженности по договору, контрагент заявил, что директор не визировал документ. В этом случае почерковедческая экспертиза может установить, что подписался другой человек с подражанием почерку директора. Вывод: тут расписался кто-то другой, но тем не менее фальсификации нет, ведь подпись была поставлена с ведома и по просьбе директора.

Пример: конкурсный управляющий подал в суд заявление о солидарном взыскании с экс-председателя правления банка и главного бухгалтера, который являлся бывшим членом правления, суммы убытков. Недобросовестные и неразумные действия данных лиц привели к выдаче денежных средств физическим и юридическим лицам в форме технических ссуд.

Однако данные требования Арбитражным судом Московского округа Постановлением от 11.06.2019 по делу № А40-47577/2014 удовлетворены не были. Судьи обратили внимание, что главный бухгалтер – это не орган управления юридического лица. Соответственно, он не имеет полномочий формировать и выражать волю организации без наличия доверенности. Подписание кредитных договоров главбухом делалось с целью соблюдения положений законодательства и нормативных актов Банка России.

В свою очередь конкурсный управляющий не представил доказательств влияния главного бухгалтера на процедуру принятия решений о выдаче кредитов. Кроме того, не подтверждены формальный характер визирования банком договоров и факт визирования договоров в качестве члена правления, а не в рамках исполнения должностных обязанностей главного бухгалтера. Вывод: главбух не несет ответственности за формальную подпись.

«И к бабке не ходи!»

Всегда ли суды назначают экспертизу по заявлению о фальсификации доказательства? Далеко не всегда. И не «из вредности». Судьи бывают слишком перегружены, поэтому иногда идут по пути обычной оценки доказательств в сопоставлении с иными материалами. Пример: две инстанции не стали назначать экспертизу по оценке достоверности доказательства. И даже когда окружной суд прямо указал на необходимость сделать это при новом рассмотрении дела, первая инстанция «забыла».

Исходя из такой «вводной» возникает другой вопрос: а можно ли без экспертизы доказать подложность? Иногда. Порой сами обстоятельства могут помочь обосновать, что этой подписи или печати быть не могло. В одном из дел фигурировали подложные заявления о выходе из ООО, и не по всем подписям удалось получить нужное экспертное заключение. Но на самом деле один из участников ООО уже был мертв, а фиктивный директор еще не мог знать сведений, которые были изложены в заявлениях. Это помогло доказать подделку.

Еще один случай: бывший гендиректор представил экземпляр трудового договора, который якобы давал ему право на многомиллионные ежегодные выплаты, а также компенсацию при увольнении. Юристы защищались тем, что раньше подобные выплаты не начислялись и в бухучете не отражались, а сам гендиректор передавал в госорганы и банки совсем другую копию договора. Кроме того, трудовой договор был скреплен степлером и не прошит, а подпись председателя совета директоров содержала только последняя страница. «Другие страницы могли заменить», – указывали представители.

«Поддельные» санкции

В смысле, санкции-то настоящие, но, разумеется, за подделку. Подделка доказательств в гражданском процессе образует состав части 1 статьи 303 УК РФ «Фальсификация доказательств». Это грозит штрафом от 100 000 до 300 000 рублей или в размере зарплаты или другого дохода за один-два года, либо обязательными работами до 480 часов, либо исправительными работами до двух лет, либо арестом до четырех месяцев.

Правда, судя по статистике Судебного департамента, по этой статье за 2016–2018 годы осуждают в среднем 80–120 человек за год. Это может объясняться высокой загруженностью правоохранительных органов или тем, что это менее опасные преступления, чем некоторые другие.

Сергей Данилов, корреспондент «ПБ»


Доступ к бератору на 3 дня

Вверх