О бедном главбухе замолвите слово

Дело №А40-161770/2014 юристы уже назвали резонансным и прецедентным. В споре налоговая инспекция привлекла к субсидиарной ответственности директора и главного бухгалтера компании, теперь им предстоит выплатить в бюджет более 90 млн рублей. О том, как развивались события этого спора, что послужило причиной значительной суммы доначислений, и о том, что легло в основу доказательной базы контролеров, рассказывает Кира Гин, управляющий партнером компании «Гин и Парнеры».

 

История дела

Расскажите, пожалуйста, о судебном разбирательстве, которое послужило поводом к этому интервью?

Мы обсуждаем дело, в рамках которого привлекли к субсидиарной ответственности главного бухгалтера. Для начала расскажем о том, с чего все началось: налоговая инспекция начала проверку в отношении общества с ограниченной ответственностью. Контрольное мероприятие ревизоров затрагивало период с 2009 по 2011 годы. По результатам проверки обществу была доначислена значительная сумма недоимки и штрафов.

Наверно, сразу нужно уточнить, что сумма, которую ревизоры предъявили предприятию, оказалась более 120 млн рублей.

Да, это значительная сумма.

 А что послужило причиной столь высокой суммы доначислений?

Во время ревизии налоговыми инспекторами были выявлены многочисленные факты взаимоотношений проверяемой компании с сомнительными контрагентами. Спустя некоторое время после того, как было вынесено решение по результатам контрольного мероприятия, стало понятно, что предприятие не может выплатить выставленную ревизорами сумму доначислений. Средств на погашение недоимки оказалось  недостаточно, поэтому было возбуждено дело о банкротстве этой организации. И поскольку основным кредитором являлась именно налоговая инспекция, в рамках дела о банкротстве был инициирован спор о привлечении контролирующих должника лиц к ответственности.

Кого ревизоры определили в качестве контролирующих должника лиц?

Изначально список таких лиц был больше, чем оказался в финале. К контролирующим должника лицам налоговые инспекторы отнесли учредителей компании, руководителей предприятия, а именно генерального директора, который возглавлял бизнес в проверяемый период, и главного бухгалтера. Однако в результате рассмотрения спора участники юридического лица к субсидиарной ответственности привлечены не были. К ответственности были привлечены генеральный директор, в отношении которого уже вынесен уголовный приговор, и главный бухгалтер компании.

Почему участники не были привлечены к ответственности?

Не могу сказать, как именно выстраивал свою позицию конкурсный управляющий в суде, но как следует из определения арбитражного суда, к учредителям были предъявлены претензии за необращение с заявлением о банкротстве компании, которые в процессе судебного спора были с них сняты. А вот директор и главный бухгалтер разделили между собой субсидиарную ответственность по причине того, что их действия повлекли неплатежеспособность компании и последующую несостоятельность. Получается, что учредители не несут ответственности за неправомерные действия, в результате которых наступило банкротство предприятия, а вот действия директора и бухгалтера непосредственным образом на это влияли.

Резонансный спор

В чем прецедент этого спора?

Наибольшее внимание к этому делу привлекает само наличие этого спора. Внимательно изучая ход разбирательства, мы понимаем, что имеем дело с неопределенностью в вопросе уточнения обстоятельств, которые должны учитывать суды в делах о привлечении к субсидиарной ответственности главных бухгалтеров. На сегодняшний день нет должного правового разграничения, позволяющего дать точный ответ: должен ли нести в действительности главный бухгалтер субсидиарную ответственность за действия, которые он выполнял в рамках своих должностных обязанностей. Спор имеет резонанс для нас еще и в связи с тем, что это одно из немногих дел, в рамках которого бухгалтер привлечен-таки к субсидиарной ответственности.

Давайте уточним: что послужило основанием для привлечения специалиста учета к субсидиарной ответственности?

Это еще один спорный вопрос. В основу этого дела фактически положен всего лишь единственный документ – протокол допроса главного бухгалтера.

Что следовало из этого допроса?

Во время допроса бухгалтера в налоговом органе специалист учета имел неосторожность подтвердить, что компания выполняла все работы самостоятельно, но при этом принимала к учету вычеты по налогу на добавленную стоимость и расходы по налогу на прибыль по отсутствующим сделкам с контрагентами. Фактически его показания легли в основу не только вынесения такого решения судей, но и вообще доначислений по результатам выездной проверки. Так как контролеры подтвердили, что субподрядчики не оказывали услуг и не выполняли никаких работ для компании. В связи с этим уменьшение налоговых обязательств было признано формальным.

То есть компания работала с фирмами-однодневками?

Такой вывод следует из судебных актов. Компания не смогла опровергнуть те выводы, которые были сделаны инспекторами. Есть в этом споре и еще одно слабое место: компания не смогла себя защитить и обосновать свою позицию. Результат: решение ревизоров и значительная сумма доначислений, которую теперь должны погасить директор и главный бухгалтер.

Есть уже сформированная практика по привлечению к субсидиарной ответственности специалистов учета?

Количество таких дел – единицы. Мы знаем об еще нескольких подобных разбирательствах, в рамках которых предпринимались попытки привлечь бухгалтеров к субсидиарной ответственности. Есть вероятность, что это дело и другие могут породить более широкое распространение привлечения главных бухгалтеров к субсидиарной ответственности.

Это решение может быть обжаловано?

Да, сейчас как раз оно находится на рассмотрении в Верховном суде. Мы надеемся, что ВС РФ обратит внимание на жалобу и даст необходимые разъяснения, в том числе для налоговых органов и любых других кредиторов, чтобы они в спорах о банкротстве не злоупотребляли своей возможностью привлекать к субсидиарной ответственности бухгалтеров на регулярной основе. В этой ситуации важно понять, при каких условиях специалист учета, который исполняет указания директора или учредителя, может являться тем самым контролирующим должника лицом.

Кроме показаний бухгалтера на допросе, были ли другие документальные доказательства налоговой инспекции?

Судом был учтен еще один аспект. Если мы обратимся к определению, то увидим, что главный бухгалтер понимал, какие до­кументы он отражает в отчетности, он осознавал, что это недостоверные операции. Во время разбирательства специалист учета не смог предоставить доказательств того, что он информировал участников общества о совершении этих действий. Этот момент очень важно учитывать. То есть получается, что налоговые инспекторы исходили исключительно из слов специалиста учета, которые он произнес во время допроса свидетеля. Никаких других доказательств предоставлено не было. Основной довод главного бухгалтера в процессе оспаривания был основан на том, что сам по себе протокол допроса свидетеля не является документом, который может повлечь за собой такие последствия.

А какие доказательства, на ваш взгляд, должны быть также предоставлены?

Нужны аргументы, которые способны в совокупности дать суду основание для вывода о том, что бухгалтер действительно имел возможность самостоятельно определять действия, что он фактически непосредственно принимал решение, не зависящее от воли других лиц, связанное с уменьшением налоговых обязательств. Нужны документы, из которых можно сделать вывод, что специалист учета понимал, что впоследствии к компании могут возникнуть претензии у ревизоров за его действия.

Как себя защитить?

Какие рекомендации можно дать другим бухгалтерам, чтобы они могли защитить себя от подобного сценария развития событий?

В целом универсального совета не существует, мы очень надеемся, что этот совет даст высшая судебная инстанция, поскольку практика подобных дел только формируется. Нужно собирать доказательства, связанные с тем, что, выполняя указания руководства, бухгалтер не был осведомлен о недостоверности сведений, отражаемых в учете. Бухгалтеру необходимо максимально сохранять какие-либо документы, скриншоты электронных писем, которые свидетельствуют, что действия, связанные с отражением в учете операций, определялись не им, а были совершены по указанию руководителя. В контексте данного спора важным фактом является неуведомление участников общества о совершении подобных действий. Возможно, необходимо дополнительно иметь какие-либо документы, свидетельствующие о том, что главный бухгалтер, в случае если он понимает, что совершаемые операции могут вызывать подозрения или претензии со стороны проверяющих, информировал не только руководство, но и участников компании.

Но во многом это вопрос и этический: насколько такое обвинение оправдано, если часто бухгалтеры не принимают управленческих решений?

Это главный вопрос! На практике мы видим, что многие указания специалистам учета выдаются устно либо им представляются документы, которые уже подписаны, и бухгалтер должен их оформить. Вы правильно заметили, что специалист учета не имеет полномочий проверять реальность сделок. Если документ соответствует всем необходимым реквизитам, оформлен правильно, бухгалтер принимает его к учету. В этом самая большая проблема: фактически в рамках сложившейся практики налоговые органы возлагают на бухгалтеров не ту ответственность.

Нельзя сказать, что для компании сумма в 120 млн рублей очень большая, но для конкретного человека, для бухгалтера, который теперь должен вместе с генеральным директором возместить бюджету эту сумму, деньги могут оказаться немалыми. 

Солидарная ответственность по этому делу – 97 млн рублей. Можно сказать, что такое решение вгоняет в кабалу человека на всю жизнь. Подобные судебные акты ставят под удар всех бухгалтеров. У многих должен возникнуть вопрос: стоит ли с учетом той правовой неопределенности, которая существуют на данный момент, принимать на себя эти риски? А они достаточно высоки.