«Убрать» свидетеля

Из анализа арбитражной практики видно, что чуть ли не 80% выводов налоговых органов построены исключительно на допросах свидетелей. Дешево (по сравнению с экспертизой) и сердито. Поговорили с глазу на глаз с кем-нибудь из сотрудников - и дефекты в документах тут же находятся, и сделка фиктивной признается. А человек сказал лишь пять слов: «Товара на складе не видел». В общем, ценность свидетельских показаний невероятно высока, и налоговые органы сейчас берутся за допросы с удесятеренной энергией.

«Вызывает как-то глуповатый и хамовитый налоговый инспектор к себе в кабинет свидетеля и грозно спрашивает… А свидетель ему и отвечает…» В конце такого анекдота находчивый свидетель, по примеру Иванушки-дурачка, должен выйти сухим из воды, заставив ненаходчивого инспектора заблудиться в трех соснах.

Свидетель «хороший» и «плохой»

Неявка может обернуться проблемами. А может ли свидетель не ходить на допрос в ИФНС, если в повестке не указано, о каком налогоплательщике будут спрашивать? Нет, не может, следует из решения ФНС России от 05.12.2018 № СА-2-9/1927@, опубликованного на сайте налогового ведомства. Мотивировка: в качестве свидетеля для дачи показаний может быть вызвано любое физическое лицо (кроме малолетних, а также адвокатов и аудиторов), которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для осуществления налогового контроля. При этом Налоговым кодексом не предусмотрено при направлении повестки и вызове свидетеля на допрос указывать информацию о наименовании налогоплательщика, в отношении которого проводятся мероприятия налогового контроля.

Но вообще свидетель, если можно так сказать, – гибкий материал. Он может вспомнить, а может не вспомнить; может обвинить, а может оправдать. Свидетельские показания могут стать доказательством как налогового правонарушения, так его отсутствия. Исходя из этого в последнем случае показания могут просто «забыть» приобщить к делу.

Вообще, лучше приходить с адвокатом – не сочите за рекламу. Хотя инспекторы, разумеется, это не приветствуют. Когда человек приходит в незнакомую обстановку, с ним разговаривают люди в погонах, когда он толком не знает своей ответственности, – это стресс. С ним обязательно нужно провести предварительный инструктаж, успокоить его, рассказать о задачах и ответственности. В любом случае, когда рядом находится «доктор», «больному» спокойнее. Во-вторых, адвокат контролирует процедуру допроса, фиксирует нарушения и следит, чтобы все важные слова попали в протокол. В-третьих, адвокат понимает, что именно интересует проверяющего и какие вопросы задаются. Наконец, он отводит некорректные вопросы и вопросы, не относящиеся к предмету спора. Когда заводится речь о личных вещах, которые не связаны с проверкой, следует спокойно и четко дать понять: не надо провоцировать свидетеля и задавать вопросы, не относящиеся к предмету проверки.

Если говорить об адвокате, то он при необходимости может допросить свидетеля повторно, в том числе у нотариуса, и задать ему те вопросы, которые не были заданы, или уточнить какие-то моменты. Правда, суд может не признать доказательством письменные пояснения свидетеля, составленные адвокатом, как не соответствующие требованиям Арбитражного процессуального кодекса. В моей практике подобное случалось. Чтобы такого не произошло, свидетель должен быть готов выступить в суде и подтвердить сказанное под присягой, то есть уже будучи предупрежденным об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных сведений в суде.

Популярные уловки инспекторов

Юрист может противодействовать уловкам инспектора, которых довольно много.

«Зачем юрист? Нам юрист не нужен!» На одном из допросов инспектор занес в протокол, казалось бы, опасную фразу: «свидетель пояснил при помощи адвоката». Я вписываю замечание: «Адвокат предложил свидетелю на выбор несколько вариантов ответа, из которых свидетель сам выбрал правильный». Там была вариация на тему «не помню» или «не знаю». «Не знаю» – значит и не должен был знать, а «не помню» – возможно и было, но точно сказать затрудняюсь, забыл. Поэтому настаивайте на присутствии юриста, он бывает полезен.

«Не хочу слышать то, что мне невыгодно». Бывают такие допросы, когда инспектору не интересно получить информацию. Допрос свидетеля длится пять минут, а инспектор говорит: «Мы вас вызвали случайно». Десять свидетелей прошло, и все как под копирку. Неужели инспектор и правда всех вызывает случайно? Скорее всего, он просто не хочет слышать правду, например, о том, что спорные контрагенты реально работали с компанией. Свидетель, в свою очередь, вправе давать как краткий, так и развернутый ответы. Например, в ответ на вопрос о должностных обязанностях можно вставить «…но мне помогали контрагенты, которых я знаю и сейчас вам назову. Запишите фамилии, адреса, телефоны». Я присутствовал на таких допросах. Мы приобщали к протоколу по три страницы дополнений. Это были показания свидетеля про то, что важно, – информация, которую инспектор не хотел услышать. Поэтому надо настаивать на развернутых ответах. Если инспектор их не внесет, в протоколе можно написать замечание: «показания, данные свидетелем, не внесены в протокол». Инспекторы этого не любят и почти всегда соглашаются записать все произнесенное свидетелем.

«Хочу услышать пустоту». Это ситуации, когда бухгалтера спрашивают про склад, а кладовщика – про бухгалтерию. Разумеется, бухгалтер отвечает: «Я не знаю, как выглядит товар на складе», а кладовщик – «Я не знаю, как ведется бухучет». И тогда налоговая берет два протокола допроса и делает вывод: «У них никто ничего не знает, товара не было и бухучет не ведется! Посмотрите, никто не в курсе дел! Что там вообще происходит?!»

«Мы так близки, что слов не нужно». Ну, или «мастерство художественного перевода». Имеется в виду собственная интерпретация ответа свидетеля. Когда допрашивающее лицо говорит: «Я правильно понял, что ваша договорная работа ведется так?» И рассказывает свою вариацию. Свидетель точно пояснить не может и отвечает: «Ну, хорошо, давайте запишем, как вы говорите». И просто подписывает чужие слова. Подгонка ответов свидетеля под нужную формулу – это, по сути, фальсификация доказательства и ничто иное.

«И, словно мухи по пятам, ходят слухи по домам». Вызывают уборщицу или уволенного работника и просят: «Расскажите, как ваш директор принимал решения? Не знаете ли вы о существовании черной бухгалтерии?» У свидетелей сразу повышается самооценка, возникает жажда социальной справедливости, и они говорят: «Сейчас я про нашего директора и бухгалтера все вам расскажу». И тут идет поток информации, которую свидетель «добыл» из слухов, сплетен, пересудов, телепередач, бульварной прессы, криминальных новостей. Но человек, который не может точно назвать источник своей информации, – не свидетель, а сплетник.

«Нам уже все известно». Ну да, прямо с порога так и говорят свидетелю. Не уточняя, впрочем, зачем тогда вызвали его. Дают шанс совесть облегчить, чтобы спалось спокойнее? Из арсенала следователей по уголовным делам, откровенный «развод». Часто говорят так: «Только что приходил еще один свидетель, он говорил совсем другое. А вы пытаетесь обелить, выгородить». Эта уловка срабатывает на психологически неподготовленных людях. Они рассуждают так: «Если все говорят одинаково, то и я скажу так же». Не попадайтесь на эту уловку. Говорите только то, что вы лично знаете. Свидетель не связан показаниями других.

«Приглашение в плавание». По сути, из арсенал специалистов по НЛП, «забалтывание». Инспектор спрашивает: «Зачем нужна была компания, которая вам оказывала услуги? Вы же грамотный, компетентный специалист, у вас два высших образования и высокий оклад. Как вы можете привлекать другого специалиста, если отлично знаете данную тему? Согласитесь, это была лишняя услуга, вы и так все знали?» Это сбивает человека с толку и заставляет его давать нужные инспектору ответы. Он «плывет» и отвечает: «Да, у меня много высших образований. Я не знаю, зачем мне нужен был этот консультант. Мне сказали его спрашивать, вот я и спрашивал».

Более уверенный в себе свидетель объяснит: «Поскольку цена ошибки была высокой, а внешний консультант обязан снимать мои сомнения, его экспертиза страховала нашу фирму от убытков, а меня – от увольнения и потери большого оклада».

Коварные «зачем?» и «почему?». Да, это форменные вопросы-«паразиты». Если свидетель – рядовой исполнитель, он может не знать ответов на эти вопросы. Ему сказали сделать, он сделал. Но если человек принимает решения, например, является директором или управляющим, он обязан пояснить, почему обратился к контрагенту и зачем ему это было нужно. Таким образом, будет обоснована деловая цель сделки.

«Уж полночь близится…» Ночной фактор негативно влияет на достоверность показаний свидетеля. Вызывают человека поздно вечером, и он до 12 ночи дает показания. А потом объясняет: «Я же хотел все рассказать!» Проблема в том, что здесь включается психологический фактор. Человека тянет домой, он хочет побыстрее оказаться в своей квартире и лечь спать. Мы присутствовали на допросах, когда свидетель говорил: «У меня заканчивается рабочий день. Мне надо ребенка из детского сада забирать, поэтому в 18:00 я ухожу из инспекции». Налоговая – это не силовой орган. Вас не закуют наручниками и не арестуют. Поэтому ставьте свои условия. Пусть допросы планируются так, чтобы они проходили днем. Да, в Налоговом кодексе нет запрета на допросы по ночам. Но здесь допустимо применение аналогии. Уголовно-процессуальный кодекс не зря запрещает ночные допросы (с 22:00 до 06:00). В данном случае это правило тоже применимо.

«Под крышей дома своего». Допросы по месту жительства свидетеля законом не запрещены, и многие свидетели пускают инспекторов к себе в квартиру. Там идут разговоры по душам, и в результате получаются самые плохие показания. Так происходит потому, что человек оказывается в некомфортной обстановке: незнакомые люди, рядом – домашние, которые раздражены незваными гостями. С одной стороны – хочется их поскорее выпроводить, а с другой – это люди в погонах, которым нужно помочь. Свидетель пытается соблюсти приличия и, возможно, даже говорит не то, что было на самом деле.

Мы рекомендуем свидетелям в подобном случае вежливо предложить инспектору вызвать его на допрос повесткой. Тогда появится возможность взять с собой юриста, прийти в рабочее время и, не стесняясь домашних условий, дать достоверные показания. Тем более, согласно Конституции у каждого есть право на неприкосновенность жилища: право не пускать без судебного решения любого, хоть с погонами, хоть с корочками.

«Силовое сопровождение». Допросов с участием полицейских бояться не надо. Следует иметь в виду, что полицейских часто привлекают специально, чтобы создавать давящую атмосферу. Поэтому лучше, чтобы вас допрашивали в инспекции. В такой ситуации надо пользоваться своими правами, а не идти на поводу. Если налоговикам нужна информация, они найдут правильное время, чтобы допросить свидетеля в правильном месте. Инспектор, скорее всего, будет просто вынужден согласиться на его условия.

«Не верь, не бойся, не проси»

На самом деле золотые правила поведения на допросе в налоговой несколько иные, но бояться действительно не стоит. Смысла нет. Свидетель должен говорить только то, что он знает. И делать это спокойно и уверенно. Нет ничего приятнее, чем говорить правду. Если вас пугают уголовной ответственностью или, наоборот, говорят, что за обман ничего не будет, знайте: это неправда. За дачу заведомо ложных показаний статьей 128 Налогового кодекса РФ предусмотрен штраф – 3000 рублей.

В налоговых отношениях свидетелей не привлекают к уголовной ответственности. Это надо знать, чтобы понимать свои риски.

Помните, свидетель – это очевидец, который присутствовал при событиях, сам что-то исполнял, наблюдал и сам об этом должен знать. Пересказ сплетен и слухов, как в приведенном примере с уборщицей или уволенным работником, недопустим. Будьте внимательны. И если вы сами работаете со свидетелями, настраивайте их, чтобы они говорили только о том, что знают сами, лично, очно; что входит в их компетенцию.

Да, инспектор вправе формулировать вопросы так, как он задумал. В этом смысле он, что называется, «хозяин вопросов». Но в таком случае свидетель, по аналогии, «хозяин ответов». У инспектора есть своя стратегия и тактика допроса. Он понимает, какую информацию хочет получить или не получить. А свидетель, повторюсь, вправе давать подробные развернутые ответы.

Михаил Троекуров, к.ю.н., адвокат